В исследовании «Рассуждение о добровольном рабстве» (предположительно 1560 г.) французский философ Этьен де ла Боэси посвятил немало страниц значимости речи в политической жизни. Британский государственный деятель и философ Томас Гоббс также исследует эту тему в работе «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» (1651 г.). На первый взгляд, позиции Боэси и Гоббса по вопросу языка расходятся. Но при более близком знакомстве можно обнаружить точки соприкосновения. Методология, с помощью которой оба философа рассматривали использования языка в политической жизни, в принципе совпадает. При этом их взгляды на то, как в идеале должен функционировать в политике язык, разнятся, что обусловлено несовпадением взглядов на такую форму правления, как абсолютизм.

 Взгляды Боэси и Гоббса на роль речи принципиально совпадают в том, что оба считают ее объединяющей силой. Этьен де ла Боэси пишет, что способность к речи является врожденным свойством человека: «Природа наградила всех нас великим даром голоса и речи для выстраивания братских отношений, для взаимного выражения наших мыслей и побуждений». Речь, по мысли Боэси, всех нас уравнивает, позволяет сотрудничать и помогать друг другу.
Несмотря на то, что, в отличие от Боэси, Гоббс рассматривал речь как человеческое изобретение, их взгляды на основное предназначение языка достаточно близки. По мнению Гоббса, одна из основных функций речи - «открыть другим людям наши мысли и побуждения для того, чтобы мы могли осуществлять взаимную помощь». Иными словами,  Гоббс также рассматривает речь как инструмент, позволяющий делиться мыслями и объединяться. Оба философа считали речь важнейшей составляющей жизни людских сообществ.

Однако Этьен де ла Боэси и Томас Гоббс расходятся во взглядах на политический аспект коммуникации. Для понимания предмета расхождения необходимо знать, в чем заключались воззрения каждого из философов на социальную структуру общества и абсолютистскую форму власти. И Боэси, и Гоббс в своих работах рассуждали на тему абсолютизма, однако совершенно по-разному видели отношения носителя абсолютной власти и народа.
Боэси утверждал, что абсолютизм является государственной системой, в рамках которой граждане следуют воле эгоистичного тирана. Тиран преследует свои личные интересы и использует различные силовые и манипулятивные стратегии, включая речь, для того чтобы держать подданных в рабском подчинении. Боэси также считал, что источником несвободы является всеобщая покорность, а для того чтобы избавиться от тирана, требуется простой отказ ему подчиниться.

По словам Боэси, одним из способов достижения целей тирана служит ложь. «Он никогда не предпримет каких-либо бесчестных шагов, не предварив их сладкими речами о народном благе и общей выгоде». Речь используется для того, чтобы обманывать подданных и наслаждаться своей гегемонией.

Другим способом достижения целей тирана является затыкание ртов, лишение людей права возражать и выражать недовольство.

 Из-за отсутствия политических дискуссий люди, готовые бросить вызов власти, не знают, что у них есть единомышленники, чувствуют себя изолированными.

 «Таких может быть много, - подчеркивает Боэси, - но они не знают друг друга, под властью тирана они лишены свободы действий, свободы слова и даже свободы мысли, они одиноки в своем отчаянии». Запрет на свободу высказываний является средством политического доминирования тирана.

Можно сказать, что Этьен де ла Боэси считал речь средством, позволяющим простому народу хранить свободу и единство. При этом на вооружении тирана речь становится орудием подавления. Боэси призывает своих читателей сбросить цепи, бороться за право высказывать свои взгляды, делать эти взгляды известными другим членам общества и таким образом объединяться для противостояния злой воле тирана.

Взгляды на абсолютизм Томаса Гоббса радикально отличаются от взглядов Этьена де ла Боэси. В его точки зрения, люди по природе своей находятся в состоянии анархии и эгоистического состязания друг с другом. Достичь мира и согласия можно лишь с помощью института сообщества. Люди призваны – в том числе с помощью речи – объединиться, признать необходимость выдвижения лидера или суверена и путем голосования решить, кто им станет.

После этого, писал Гоббс, граждане должны наделить этого человека или группу людей правом действовать от имени граждан для того, чтобы они могли мирно сосуществовать и быть защищенными от других людей. Другими словами, с помощью голосования и дискуссии граждане определяют права и полномочия суверена, затем волей большинства определяют свод законов и правил, руководствуясь которыми суверен ими правит.

После того как подобный договор заключен, подданные целиком подчиняются власти суверена, благодаря чему обеспечивают себе мирную совместную жизнь и безопасность. Здесь можно провести параллель с Боэси, отметив при этом, что по Гоббсу подчинение граждан правителю является делом добровольным, и философ не видит в этом ничего негативного. Правитель Гоббса не похож на тирана Боэси. Суверен Гоббса объединяет людей, а они осознают свои обязанности по отношению к нему, пока он способен обеспечить их защиту.

Гоббс отмечает, что одной из ловушек, которые таит в себе речь, является ситуация, «когда на словах люди называют нечто выражением их воли, а на деле это не так», т.е. они лгут. Тем не менее, Гоббс не разделяет страстного чувства недоверия к суверену, характерного для Боэси. Обоих мыслителей роднит осуждение лжи, но Этьен де ла Боэси упрекает в нечестном использовании языка только тирана, в то время как Гоббс допускает, что на подобное нарушение правил игры может пойти любой.

Рассуждая об использовании речи в человеческом сообществе, Гоббс заостряет внимание на необходимости терминологической точности и универсальности понятий. Он предупреждает: разночтение базовых понятий и законов может привести к общественным нестроениям и даже к гражданским войнам. Суверен призван «диктовать» правильную трактовку законов и понятий для того чтобы люди ее понимали, разделяли и тем самым избегали конфликтов между собой. Такой сугубо технический подход к языку нехарактерен для Боэси.

Вероятность социального бунта заставляет Гоббса, в отличие от Боэси, считать, что высказывания против суверена - вредны. Гоббс не относит их к правам подданных, поскольку «в рамках института выборов каждый подданный является инициатором всех действий и решений суверена». Одним словом, раз люди приняли общее решение следовать воле суверена и руководствоваться принятым ими самими законам, высказывания против суверена нарушают общественный договор и являются абсолютно незаконными.

При этом Томас Гоббс неоднократно упоминает ситуацию, в которой действия против суверена оправданы. «Если человека заставляют кого-то убивать, ранить, наносить увечья самому себе или отказываться от самозащиты, а также от еды, воздуха, лекарств и других вещей, без которых жизнь невозможна, то у человека остается свобода неподчинения».  Таким образом, в экстремальной ситуации выбора между жизнью и смертью Гоббс вслед за Боэси считает возможность противодействия суверену фундаментальным правом человека.

Как мы видим, в рассуждениях Боэси и Гоббса о речи и языке есть различия и сходства. Мыслителей принципиально разделяет отношение к абсолютной власти. Этьен де ла Боэси заявляет о себе как о принципиальном противнике тоталитаризма, в то время как Гоббс считает единственным правильным выбором для человечества абсолютизм. Но есть то, что безусловно объединяет двух философов - это признание жизненно важной роли языка в объединении людей, построении общества и построении системы власти, как хорошей, так и плохой.